Сергей Белановский: "Если нет ясности, как надо реформировать образование - не надо его трогать". Сергей Белановский: "Россия замерла на перепутье" Сергей белановский
Антон Новодережкин/ТАСС
Гайдаровский форум. Смотрел несколько дискуссионных площадок. Из увиденных наиболее характерна та, где выступали Голикова и Силуанов. Ранее я писал о нарастающем идиотизме власти. Наверное, я должен был выражаться точнее. Гайдаровский форум странным образом напоминает мне съезды КПСС, а проблемы России - проблемы позднего СССР. Даже не в плохом и не в хорошем, а в нейтральном смысле. Все действия власти нужно, наверное, разделить на текущее управление и приступы волюнтаризма. Волюнтаристом принято называть Хрущева, и за дело, хотя подлинными волюнтаристами были, конечно, Ленин и Сталин. Но в брежневскую эпоху волюнтаризма не было. Власть стала крайне осторожной и умело балансировала на разных "коромыслах".
Предложения что-то изменить, перераспределить или ускорить более, чем на 2 - 3 процента в Госплане воспринимались, как экстремистские. Пожалуй, единственным крупным волюнтаристским действием было вторжение в Афганистан. Может быть, я что-то забыл или не знаю, но больше припомнить не могу. Вот и сейчас. Слушаю Голикову и Силуанова. Никакого безумия. Вижу вменяемых профессиональных людей, старающихся найти тонкие балансы между различными Сциллами и Харибдами. Их оппоненты могли с ними не соглашаться. Предлагали, условно, передвинуть маршрут на 2 сантиметра вправо или влево. Точно, как при Брежневе.
Что же тогда не так? Во-первых, Афганистан-Украина-Сирия. Гонка вооружений, соловьиный помет в телевизоре. Опять силовики и военные спровоцировали власть на экстремистские действия. Есть ли что-то еще? Да, есть. В конце эпохи Брежнева, затем при Андропове и особенно при раннем Горбачеве (Черненко воспримем, как интермедию) возникла паника и истерика властей по поводу низких темпов экономического роста. Стоило ли так истерить - вопрос отдельный. Думаю, что истерить всегда плохо. Но заистерили. В результате возникла политика "ускорения". Типа все заржавело, надо ускорить. Стали завышать плановые показатели, начали ротацию руководящих кадров, в том числе министров, директоров заводов. Наверное, и региональных властей, но тут я плохо помню.
Опять похоже а сегодняшний день, не так ли? Но не это главное. А главное состоит в том, что, как сказал Яременко, как только у властей возникает истерика, немедленно находятся люди, желающие на этом поживиться. Так, на кампании химизации сделал себе карьеру академик Н.П.Федоренко. И, как далее сказал Яременко, он представлял умеренный, технократический вариант лоббирования. А ведь были люди, которые писали, что станки можно делать целиком из пластмасс, включая даже станину. И здесь у меня, к сожалению, возникает аналогия с Кудриным. Нет, не с жуликами, которые предлагали делать из пластмассы станину, но, условно, с академиком Федоренко (как-то не подберу более близких по времени фигур). Кудрин и его сторонники, как, впрочем, не только они, стали вопить, что темпы роста российской экономики недопустимо низки.
Власть услышала и сказала: ваши предложения?.Не буду перечислять все, остановлюсь на бюджетном маневре, за счет которого обещают увеличить темпы роста с 2% до 4% к 2024 году (вчера это было подтверждено на форуме). Бюджетный маневр включает в себя перераспределение средств в инфраструктуру, образование, здравоохранение. Я, с оговорками, не против такого перераспределения, но только не ради 2% роста. Эти меры 2% роста не дадут. Коротко объясняю. Развитие инфраструктуры критически важно, но нужны гигантские инвестиции, которых нет. В любом случае отдача будет за пределами 2024 г. Кроме того, есть опасения, то в эту программу будут включены военные и "политические" инфраструктурные объекты типа моста на остров Русский или олимпийского городка в Сочи. Поздний Сталин любил такие проекты: мертвая дорога, туннель на Сахалин. Все без каких-либо экономических обоснований.
Говорят, что "Сила Сибири" тоже является политическим проектом. Но ладно. Пусть где-нибудь давно ожидавшийся мост построят, уже будет хорошо. Не на 2% роста ВВП, но хорошо. Далее - медицина. Если это делать по гуманитарным соображениям - я "за" (тоже с оговорками, но "за"). Внесет ли это вклад в рост ВВП? Мое мнение - нет. Говоря откровенно, как бы даже не наоборот. Рост продолжительности жизни - это не прирост экономики, а бюджетная нагрузка. И вот здесь начинается махровый совок: чтобы убедить власть дать денег на медицину, надо соврать, что будет экономический рост. А Путин доверчив, он слушает. На "благотворительность" денег не даст, но если обещают рост ВВП - какие могут быть возражения. Наконец, образование.
Я писал об этом и, надеюсь, напишу еще. Очень коротко: если нет ясности, как надо реформировать образование - не надо трогать. Если, допустим, оснащать школы компьютерами, строить ясли и т.п. - прекрасно. Но, во-первых, в такой сложной отрасли, как образование, с вершины власти разобраться трудно, а в мутной воде найдется, кому рыбу половить. Допустим, даже будет какой-то вклад в человеческий капитал. Но к 2024 году? За счет строительства яслей? Не верю. Опять получается: выкручивают руки профессионалам, заставляют врать. Причем, Кудрин, как и Федоренко - умеренный, вменяемый и осторожный человек. Титов, кстати, тоже. Но при нарастании у властей истерики появится и новый Трофим Лысенко, только от экономики. Пообещает чудо. Хорошо если только власти, а то ведь дело идет к тому, что пообещает и населению. И будет всем чудо. По этой причине я остаюсь при своем мнении: во власти нарастает истерика, а вслед за ней и безумие. А кто осмелится возразить - пример Улюкаева налицо.
Сергей Александрович Белановский - российский социолог, кандидат экономических наук, автор более 50 научных публикаций по социологии, экономике, политологии и маркетингу. Автор известных учебников по методам социологических маркетинговых исследований «Методика и техника фокусированного интервью» (в готовящемся втором издании - «Индивидуальное глубокое интервью») и «Метод фокус-групп». Является одним из основателей российской традиции так называемых «качественных» методов исследования. Названные методы приобрели широкую популярность в странах Запада еще в 70-е годы, однако в России данная традиция исследований до 90-х годов полностью отсутствовала.
kremlin.ru
Про статью Колесникова
Прочитал текст Андрея Колесникова, опубликованный в новой статье «Есть ли жизнь после выборов?» . Получилось так, что я с самого начала неправильно прочитал заголовок. Мне показалось, что статья называется «Есть ли жизнь после Путина», что меня с научной точки зрения воодушевило. Вот, думаю, наконец-то нашелся единомышленник. Но при внимательном прочтении оказалось: «Есть ли жизнь после выборов». Интересно, конечно, но уже не так. Мне кажется, что моя очитка не случайна. Я уже давно размышляю не о Путине, эпоха которого заканчивается у нас на глазах, а о той эпохе, которая за ней последует.
Заочно мы с Колесниковым давно знакомы. Я читал много его текстов. По многим вопросам наши мнения совпадают. Однако сейчас обозначилось одно «но». Если предельно упростить, сегодня вопрос уже должен стоять не о том, какой Путин плохой, сколько глупостей и преступлений он натворил. Здесь нет разногласий, я не вижу смысла продолжать дискутировать эту тему. Кстати, далеко не все, что он сделал, было неправильно. Я считаю, что главный вопрос не в том, что будет после прошедших выборов, а что будет после Путина. На эту тему есть много расплывчатых формулировок типа, что будет плохо, страна развалится, «после серых приходят черные» и т.д. Все правильно, но неконкретно и не конструктивно. Конечно, как говорил Мамардашвили, если на тебя несется лавина, то никакое знание о ней тебя не спасет. Хотя, кто знает, может быть, обнаружится какая-то лазейка. В этом смысле я гностик.
Что должно стать доминантой сегодняшней экспертной повестки дня? Есть разные мнения. Мое таково, что в обществе идут скрытые идеологические процессы. Не те, что идут в телевизоре и даже в интернете, а другие, так сказать, в толще народных масс. С идеологической точки зрения путинский режим был интересным и, возможно, уникальным феноменом, что и позволило ему продержаться так долго. О деталях когда-нибудь потом. Важно будущее. Я думаю, что сейчас начинается трансформация «странного» путинского режима в классическую латиноамериканскую модель: правая (в латиноамериканском смысле этого слова) олигархическая диктатура и постепенно - очень медленно - самоорганизующееся левые народные массы. Конечно, это моя гипотеза. Меня 4 года не подпускали к социологическому полю, а то, что основано на локальных наблюдениях, часто оказывается спорным. Возможно, позднее я смогу сказать что-то более конкретное.
Для меня показательным в подтверждении моих мыслей является феномен Грудинина. Это предвестник левого реванша. Симптомы везде, в том числе и у самого Колесникова: Волоколамск, Кемерово и т.д. Есть диктаторы, после которых экономическая жизнь продолжается и успешно развивается. Корейские лидеры в 1996 году Чон Ду Хван и Ро Дэ У были обвинены в коррупции и осуждены судом. Можно упомянуть диктаторские режимы успешно развивающихся Вьетнама и Малайзии. Важно: кем бы ни были правители этих стран, они задали стране правильное направление. Сравним с революционными лидерами типа Уго Чавеса, Мугабе, Манделы, да того же Ленина. Как бы ни были плохи предыдущие режимы, то, что натворили эти люди, несопоставимо по своим последствиям.
Путин задал стране «левое» направление развития, которое окончится «левым реваншем». Как бы ни было плохо его нынешнее управление, в случае левого переворота (возможно, не внезапного, а ползучего) качество управления упадет в разы. Что же делать? Поддерживать Путина? Честно говоря, я бы над этим подумал, если бы он не развязал новую холодную, а в регионах и горячую войну, взорвал сложившийся мировой порядок. Внешнеполитические риски возросли на порядок. Сейчас это уже больше, чем риски. Путин однозначно должен уйти. Но что дальше? Силовики превратились в мощную лоббистсткую группировку. Самую мощную из существующих. Нет сомнения, что именно они придут к власти. Что тогда? Поддерживать левых? Увольте.
Существует и третья сила - условно «либералы». В широком смысле к ним принадлежим и мы с Колесниковым. Но… Мы все внимательно следим за правительственными разработками экономической программы нового срока Путина. Там работают известные люди. Конечно, у всех свое мнение, но лично мое - реинкарнация советских дореформенных документов. Плохи они не тем, что там предлагаются жесткие меры (их там почти нет), а тем, что чувствуются ограничения внутренней цензуры. Даже в стилистике ощущается неадекватность. Почему так получилось? Думаю, из-за конфликта мотиваций: занять принципиальную профессиональную позицию и одновременно… попасть в правительство. И еще - недооценка опасности левого реванша. Последнюю проблему никто в упор видеть не хочет.
Что делать? Вот несколько сырых мыслей.
1. Создать параллельный ЦСР, целью которого станет разработка альтернативной стратегии развития страны. Принципы организации должны быть иными, чем у ЦСР и у упомянутого Колесниковым ИНСОРа. Их продукцию мы уже видели. Какими должны быть эти принципы - тема отдельного обсуждения. Если коротко - рассредоточенная сеть экспертов.
2. При обсуждении проблем - никаких интеллектуальных ограничений. Сегодня ситуация слишком похожа на известную фразу Солженицына: на дискуссию выносятся 5% вопросов, остальные 95% объявляются за рамками дискуссии. Не берусь судить о процентах, но ключевые вопросы - точно оставлены за рамками дискуссии. Даже у Кудрина, хотя он единственный, кто осмеливается публично призывать к смене внешней политики.
3. Думаю, что стране нужна децентрализация. Не имитационная, а всерьез. Вопрос очень сложный, но сейчас он и вовсе объявлен чуть ли не за рамками закона. Законом объявлена «державность».
4. Кто-то верно сказал, что для «державности» России не хватает русских. И уже никогда не хватит. Особенно за Уралом. Это упрямый факт, константа, которую глупо игнорировать. Уже по одной этой причине нужны новые подходы. Есть предложение создать в Сибири «капиталистический интернационал инвесторов». Эту мысль высказывал один из экспертов по Китаю (противник китайской экспансии) в моем отчете 2005 года.
5. По моей специальности социолога - мониторить идеологический тренд. Пусть коллеги меня извинят, но ФОМ, ВЦИОМ и, как ни странно, Левада-центр с этой задачей не справляются. К тому же первые два засекречены.
6. Формат итогового документа - 20 страниц под единой авторской правкой и с единой авторской (пусть коллективной) позицией. С энергичной стилистикой, четкими выводами и предложениями. При написании документа не учитывать никаких авторских статусов. Никаких раздач разделов документа для написания сообразно статусу авторов, как это делалось в советское и постсоветское время. Многие их таких статусных людей заслуживают уважения, но вместе получается эклектичный и скучный документ (в духе съездов КПСС). Кто не помнит документов, которые в свое время писались в Волынском? Скука - это аргумент, против которого не выставишь возражений.
Даже официальные социологические службы, такие как ВЦИОМ и ФОМ, рапортуют о рекордно низких показателях уровня доверия Владимиру Путину, и если еще в декабре по офицальным данным президенту доверяли 58% опрошенных, то сейчас таких уже лишь 37%. В первый и последний раз такие показатели были у Путина лишь в декабре 2011 года. Старший научный сотрудник Института общественных наук РАНХиГС Сергей Белановский объяснил The Insider причины падения доверия к президенту и возможные последствия этого разочарования.
Общая причина падения доверия к Путину, по моему мнению, кроется в том, что он не оправдывает тех колоссальных ожиданий, которые сформировались в 2000-х годах. Тогда Путин обладал поистине колоссальными полномочиями, выходящими за рамки закона и Конституции. Он мог провести любой референдум, например, по изменению Конституции, и народ бы проголосовал. Одобрили бы все или почти любые предлагаемые им меры. Вероятно, кроме повышения пенсионного возраста, но и здесь надо было бы что-то придумать. Думаю, в тот период он и правда хотел сделать что-то хорошее для страны, вывести ее на широкую, ровную дорогу, но чем дальше, тем становилось яснее, что он этого сделать не может. Причин много, но одна из них – разруха в его собственной голове, отсутствие ясной стратегической мысли, стратегического мышления. Кто-то писал о шизофренической раздвоенности Путина между идеей «назад в СССР» и «вперед к капитализму». Я согласен с этой метафорой.
Историю с Крымом, когда одновременно с падением курса рубля был присоединен полуостров, надо изучать отдельно. Это был своего рода допинг. Признаки деструкции рейтинга Путина мы замечали уже со второй половины 2013 года. Крым – я уверен, что не Донбасс и Сирия – временное переломили этот тренд, но теперь он возвращается.
Ожидания от Путина были просты: ты просил, чтобы тебе дали неограниченные полномочия, и тебе их дали. Прошло 18 лет. Где результаты? Их нет, становится только хуже. Значит, ты оказался неспособен выполнить свои обещания? Но тогда почему ты вообще занимаешь этот пост?
Сегодня в экспертном сообществе России уже идет активное обсуждение транзита власти от президента Путина к его пока неизвестному преемнику. Несомненно, активизиция этих обсуждений идет и в высших эшелонах российской власти. Причины этой активизции две. Во-первых, согласно российской Конституции, ни один президент не имеет права занимать эту должность более двух сроков подряд. Во-вторых, у любой персональной власти существуют биологические ограничения, в связи с чем слова Путина о том, что он не станет ради третьего срока инициировать изменения Конституции, выглядят искренними.
Смена высшей персональной власти в России (и не только в ней) часто сопровождалась серьезными политическими изменениями, затрагивающими саму структуру общества и государства. Не углубляясь в прошлые эпохи, отметим две причины, актуальные для сегодняшнего дня. Во-первых, у каждого руководителя высокого ранга имеются свои личные черты и свои представления о будущем страны. Пример Сталина и Хрущева может служить иллюстрацией значения этого влияния на управление страной. Во-вторых, страна объективно находится в трудном положении, экономический кризис, начавшийся в 2014 году, не закончился и судя по прогнозам, может продлиться еще достаточно долго. Известные слова о «рывке» в развитии с этой точки зрения выглядят неубедительными.
Итак, предстоящий транзит власти и затягивающийся кризис вынуждают экспертное сообшество ставить на повестку для следующие вопросы:
Возможны ли в России политические перевороты, которые принято называть «оранжевыми революциями»? Если возможны, т о каковы будут последствия? Если невозможны, то по какому пути будет дальше развиваться страна?
Возможность «оранжевой революции» обсуждалась в мае текущего года в городах Москва, Владимир, Гусь-Хрустальный в составе исследовательской группы Анастасии Никольской, Михаила Дмитриева и автора этой статьи. Общий вывод состоит в том, что никаких признаков такой революции (агрессии против власти и других подобных явлений) мы тогда не наблюдали. Вместе с тем, было очевидно глубокое разочарование во власти и персонально во Владимире Путине. Особенно возмутило людей повторное назначение Дмитрия Медведнева главой правительства, включение в правительство Виталия Мутко и других чрезмерно знакомых респондентам лиц. Можно утверждать, что у людей теплилась какая-то надежда на изменение ситуации и смену действующих лиц, но после таких назначений она погасла.
Противники революции говорят о том, что все равно ничего не изменится, и пусть лучше все остается как есть. Их главный аргумент: все равно этих людей заменить некем, а если и есть кем, то они будут не лучше нынешних. Так ли это? Кто мог бы стать двигателем протеста? Это сложно предсказать, потому что сценарии могут происходить внезапно. И все-таки я вижу два варианта.
Первый , менее реалистичный, но возможный. Есть люди, которые ради правды (пусть даже специфично ими понимаемой) не побоятся ни потери статуса, ни угроз. Такого человека можно назвать «диссидент» или «псих», но, если он пойдет до конца, «до полной гибели всерьез», ряды его сторонников быстро пополнятся. Они были и раньше, в том числе и во власти, но помалкивали. Но появление смелого лидера – это сильный мотивирующий организующий момент.
Информация о таком событии быстро долетит до других регионов, и найдутся десятки «психов», которые выступят с подобными речами. Что с ними делать власти? Арестовывать? Одного-двух можно, но несколько десятков уже проблематично, особенно если они обладают добровольческими и достаточно массовыми группами поддержки. Подкупить? Сомнительно. Если человек готов на длительный срок заключения или смерть, деньгами его не заманишь.
Второй вариант. Между олигархами все же началась грызня, и удержать ее в тиши полностью не удалось. У олигархов на самый крайний случай есть ресурс: свои депутаты на прикорме. Парадоксально, что прикорм вполне может сочетаться с диссидентскими настроениями. Дан приказ – и они выступили (есть не только денежный стимул, есть компромат и бандиты). Дальше все неотличимо сольется с первым сценарием. И идиотизм власти проявляется в том, что к такому сценарию они не готовы. Пишут свои темники, это смешно. И Росгвардия в такой ситуации — тоже смешно. Депутат заксобрания все-таки какая ни на есть, но фигура. Убрать можно, а арестовать, пожалуй, нельзя. Одного-двух можно, а десяток уже нельзя. Как-то не получится создать по сталинскому сценарию «антипартийную группу».
А что будет при варианте стагнации? Исследования говорят о нарастании некоего странного явления, которое нуждается в более глубоком изучении. При внешнем спокойствии и даже апатии негативизм по отношении к власти и требование радикальных решительных мер растут. Возникает странный вопрос, не описанный в учебниках политологии. Нарочно заостряя формулировку, поставим его так: можно ли управлять страной, где никто не бунтует (за исключением локальных конфликтов типа волоколамской свалки), но все тотально ненавидят власть, что проявляется в разговорах в очередях, дома, на даче, в других местах? Российская социология пока не м ожет дать ответа на этот вопрос.
Таким образом, прорисовываются два сценария: «оранжевая революция» или стагнация при внешнем спокойствии, но нарастании всеобщего негативизма, сопровождающаяся загниванием (разложением с оциальных структур).
Поскольку оба варианта почти идентичны друг другу, возникает вопрос: возможен ли третий? Ответ зависит от того, надолго ли у власти хватит ресурсов на обеспечение кормления депутатов, чтобы никто не ушел обиженным? Судя по резко возросшему фискальному прессингу на население, ресурсов остро не хватает. Правда, никто, за исключением касты посвященных, не знает, на что они идут (может быть и они не знают). Опубликованные данные о бюджете не вызывают доверия. Тогда зачем, вместо того, чтобы ослабить фискальную удавку, ее все туже затягивают, а женщины в Гусь-Хрустальном спрашивают: как мне растить моих детей?
Долго ли, коротко ли, но такая ситуация все-таки приведет к «оранжевой революции». Правда, для этого нужна партия или организация, которая начнет говорить с народом на совершенно ином языке: не том, на котором говорит власть и не том, на котором говорит оппозиция. В какой-то мере об этом языке можно судить по выступлениям Грудинина, мол я сам видел, как из молока извлекали сливочное масло и заменяли пальмовым, а потом из этого делают сыр и передают в торговые сети.
Что нужно делать государству, чтобы революции избежать? Радикально перестраивать государство. К примеру, значительную часть его полномочий надо передавать в муниципалитеты. Люди должны напрямую видеть, что увеличение налогов действительно превращается в новые дороги (или, наоборот – снижение налогов не ухудшает состояние города). Реформы такого рода очень сложны и требуют серьезной предварительной подготовки. Но и времени для этого уже почти не осталось. Проекты Кудрина и Титова оказались несостоятельны, равно как и проект самого Путина. Теперь реформами придется заниматься всерьез.
"Провел исследование, 10 фокус-групп. Москва, региональный центр, депрессивный моногород. Все пересказывать не буду. Попробую выделить главное", - пишет социолог на своей странице в Facebook .
"С внешней политикой Путина я согласен, с внутренней нет". Это, можно сказать, базисное высказывание. Как ни странно, в московских группах эта позиция выражена сильнее. Видимо, те, кто иначе относятся к внешней политике, - малая часть московской популяции.
В региональном центре критичность возрастает и по поводу внешней, и по поводу внутренней политики. Еще сильнее возрастает в депрессивном моногороде. Здесь возникает гендерная поляризация. Мужчины (многие) все-таки поддерживают внешнюю политику, женщины уже нет: для них холодильник победил телевизор ("мне двух детей растить, как я буду это делать?").
Идет идеологический дрейф, недооцениваемый властью. Да, налицо политическая стабильность, нет протестной агрессии. С работой ставится сложнее, но люди как-то выживают. Нет ощущений отчаяния, жизненного тупика даже в случае потери работы. Видимо, растет маятниковая миграция в крупные города с трехдневным и недельным циклом. Но есть и другое. По ТВ сильно пиарили новый "майский" указ президента - никаких положительных эмоций. Крайне негативно воспринято назначение Медведева и прочих знакомых лиц в правительство. Скептицизм и даже негативизм растут, хотя и не в агрессивной форме. Дальше пересказывать не стану.
Главное: власть недооценивает идеологический дрейф, а также другие факторы: сокращение населения, миграцию, (цифры Росстата не анализировал, ориентируюсь на высказывания) продолжающийся спад в производстве. Сейчас у либералов (по крайней мере, официальных) и власти сложился странный консенсус: увеличивать финансовый прессинг на население. Ради чего - непонятно. Сверх-централизация федеральной власти.
Эта политика не выглядит разумной, даже если часть выжатых из населения средств направить на медицину и образование, особенно если учесть отсутствие вменяемых концепций развития этих отраслей. Сокращение на 20% военных расходов выглядит враньем. 20% - это очень много, это было бы заметно населению, об этом бы говорили.
Власть сама говорит, пусть демагогически, что нужны перемены, радикальные перемены? Какие? Больше сажать управленцев? Сейчас у меня нет времени, да и мысль сырая. И все-таки: вслед за Екатериной Шульман я поддерживаю идею уменьшения полномочий федерального центра и делегирование их в муниципалитеты.
С учетом неизбежно грядущей миграции я бы так сформулировал стратегическую цель: сохранение рамочной российской юрисдикции при расширении полномочий и реальных выборов на местах. Создание институтов типа муниципальной полиции, счетной палаты и т. п. Как бы смешно и нереально это ни выглядело, если этого не сделать, то можно лишиться того, что я назвал главной целью единой рамочной российской юрисдикции. Разумеется, нужна кардинальная чистка федеральных законов".
Сергей Александрович Белановский - российский социолог, кандидат экономических наук, автор более 50 научных публикаций по социологии, экономике, политологии и маркетингу. Автор известных учебников по методам социологических маркетинговых исследований «Методика и техника фокусированного интервью» (в готовящемся втором издании - «Индивидуальное глубокое интервью») и «Метод фокус-групп». Является одним из основателей российской традиции так называемых «качественных» методов исследования. Названные методы приобрели широкую популярность в странах Запада еще в 70-е годы, однако в России данная традиция исследований до 90-х годов полностью отсутствовала. Ниже размещен фрагмент беседы Сергея Белановского с корреспондентом Радио Свобода Валентином Барышниковым .
Евгений Леонов/ТАСС
Социолог Сергей Белановский: "Я из тех, кто не понимает, зачем людей рассматривать как вторую нефть и выжимать из них копейки, - пусть эти копейки, суммируясь, и дают приличные суммы. Но надо иметь в виду, что речь не только о пенсиях. Финансовый прессинг на население растет по многим параметрам - возьмите тот же бензин. Выжимают деньги из людей, потом плитку кладут на тротуары или что-то еще. Принимаются таинственные решения по непонятным и, возможно, коррупционным мотивам, но деньги из населения выжимают - и, наверное, у этого сжатия есть какие-то пределы.
Я бы серьезно подумал над тем, чтобы выдавать всем подряд какие-то продовольственные пайки типа пакета гречи или риса. Говорят же сегодня о продовольственных талонах. Это минимум для выживания, в малых депрессивных городах мы приближаемся к ситуации, когда альтернатив немного. Мне говорили: если мы пенсионный возраст не повысим, у нас на улицах появятся нищие старики, которые будут просить кусок хлеба. Но если повысить пенсионный возраст, останутся люди в этом новом трудоспособном возрасте, но не смогут устроиться - и эти люди тоже появятся на улицах. У нас в стране тяжелая ситуация. Она могла бы быть легче, если бы мы не влезли в военные авантюры.
Если говорить о борьбе телевизора и холодильника, в Москве почти однозначно побеждает телевизор, уж точно они там на равных. Но с резким ухудшением уровня жизни происходит падение авторитета власти. У власти есть свои каналы обратной связи, специфичные, есть социология, есть письма и жалобы трудящихся, сколько их пришло на "Прямую линию президента", - будьте уверены, их все прочли и проанализировали. Кто-то прорывается в телевизор, есть интернет, есть разговоры на дачах, на кухнях. Этот градус постепенно будет расти. К большому сожалению, никакого конструктива в этом не будет. Максимум, чего они добьются, - власти запустят печатный станок. Власть будет охватывать паника, она будет уступать и в конце концов сломает собственный последний рубеж - макроэкономическую стабильность. И тогда будет инфляция 10%, 20%, 100%. Будет Аргентина, Латинская Америка. Про Венесуэлу все знают".
