Крик башкирки. В Башкортостане отменяют преподавание башкирского языка

Этот вопрос ни на йоту не продвинулся за четверть века

На прошедшей неделе вдруг обострился вопрос об обязательности изучения башкирского языка в школах. Накануне республиканские власти были атакованы по этому вопросу и сверху, и снизу: в первом случае речь о Владимире Путине, во втором – о «Конгрессе башкирского народа», который провел протестную акцию в Уфе. И хотя «национальные» лозунги не были вынесены на первый план, они как бы подразумевались ценностями и деятельностью этой неизвестной прежде организации.

Впрочем, все, кто помнит историю Башкирии за последние двадцать лет, знают, что национальная карта на пиковых моментах оказывается средством, но не целью. Таких моментов можно вспомнить, как минимум, два: 1999-й и 2010-й годы. В обоих случаях фигурировали то ли слухи, то ли не слухи, что на специально организованных автобусах из дальних районов на Советскую площадь Уфы должны прибыть колонны башкирской молодежи – научить уфимцев национальной политике. В обоих случаях шел многосторонний шантаж московских и уфимских элит народом, который вот-вот, завтра, в час икс потребует уважения к своему особому статусу и языку. Сначала первую скрипку в этой кампании играл Союз башкирской молодежи, организация, окруженная в Уфе-1999 довольно зловещей мифологией. Горожане вполголоса обсуждали фотосессии лидеров союза в чеченской «зеленке» чуть не в обнимку с Шамилем Басаевым: в другое время ставшие бы вещдоком в уголовном деле, той осенью эти снимки почтительно выставлялись в фойе оперного театра. В Уфе-2010 в роли «коллективного организатора и агитатора» выступил уже III Всемирный курултай башкир, созданные им органы и распространенные им воззвания. Если даже в том раскаленном июне-июле (и речь не только о засухе) эти декларации, коммюнике и воззвания распространялись как-то вполголоса, то в сегодняшних официальных источниках, где тишь да гладь, вы этих свидетельств тем более не найдете, если даже начнете выяснять, чем же занимался тот «памятный» III курултай. В кавычках, потому что его сразу постарались забыть. И какую роль сыграл в последовавшей сразу отставке Муртазы Рахимова.

Вот – ключевое. Несмотря на звучность лозунгов, грозный вопрос о нацполитике в регионе и статусе башкирского языка всегда оказывался только фасадом куда более прагматичных процессов. В 1999-м Рахимов, вместе с некоторыми другими «тяжеловесами» переоценив слабость ельцинской команды, сделал ставку на союз Лужкова и Примакова. Случившееся тогда закручивание гаек каким-то причудливым образом сплавляло жесточайшую кампанию в поддержку «Отечества» (с напором, до которого «Единой России» и сегодня далеко) с кампанией в области национальной политики. Это, например, проект закона о гражданстве Республики Башкортостан - задумка, позволившая бы депортировать из Уфы кого угодно – хоть малые группу несогласных, хоть большие национальные группы. Тогдашняя редакция закона о языках. Возникший следом, как джинн из бутылки, Владимир Путин хоть и смешал планы суверенных «тяжеловесов», но все же они попробовали побороться – первые месяцы. Острота вопроса с Башкирией, Татарстаном (в 1999-м переведшим татарский язык под шумок на латиницу – но ненадолго) и еще несколькими республиками (про Чечню уж и не говорю) была такова, что новоявленный и.о. президента посвятил этому даже часть новогодней речи-2000. Любопытно, что пассажи, на которые он напирал (что-то о том, что во всех республиках продолжают действовать законы РФ), местные власти не то что пытались открыто запретить, но когда их вынесла на первую полосу уфимская «Молодежка» – у газеты были проблемы. И еще несколько месяцев Муртаза Губайдуллович суетился, проводя путанные симпозиумы по федерализму и туманно намекая, что «ни шагу назад». Кончилось тем, что новый царь все эти вольности простил, белый флаг принял, конституцию Башкирии поменяли (а выходной в честь дня конституции – 24 декабря – раздосадовано отменили), а вопрос о статусе и изучении башкирского был надолго отправлен в архив.

Про 2010-й и пояснять нечего. На фоне нависающей угрозы отставки наш «тяжеловес» вновь попытался запугать Кремль неминуемым национальным восстанием. Снова были сумрачные дискуссии о языке, прочие «материалы третьего съезда», и снова все волшебным образом рассосалось – на следующий день после указа об отставке. В общем, все это как в притче про пастушка, который дважды кричал «волки, волки». Попробуйте убедить, что у нас в третий раз вопрос стоит действительно о языке, а не о разборках за главное кресло в башкирском Белом доме.

Сегодня языковая дискуссия сложилась из четырех компонентов. Помимо упомянутых «митинга и путинга», это по-своему примечательные высказывания главы республики Рустэма Хамитова и министра образования Башкирии Гульназ Шафиковой. Что касается Владимира Путина, то его амплуа в этой истории можно описать формулой «бог дал – бог взял». «Взял» он сейчас, вдруг заявив о том, что обязательное изучение национальных языков в российских школах против воли учащихся и их семей (не носителей этих языков) – неприемлемо. Понятно, что здесь, в Башкирии, и министру, и главе пришлось «сглаживать и разъяснять» эту непопулярную для элит заповедь – безо всякого желания и так, чтобы получилось максимально непонятно.

А когда же «бог дал»? А была такая шутка у Путина на одной из пресс-конференций уфимских саммитов ШОС и БРИКС. Отвечая на вопрос о рабочих языках этих международных организаций, президент то ли решил сделать приятное хозяевам, то ли просто спонтанно шутил, как это все чаще с ним бывает. Над его советом «всем – учить башкирский» сдержанно посмеялись китайские, бразильские и прочие журналисты, да и в башкирской среде президентскому юмору умилялись не очень активно. То, что это была шутка – ключевое во всей 18-летней истории «Путин и национальные языки». Во все времена Путин реагировал на эту тему сугубо ситуативно: мог пошутить, мог повторить прописные истины из закона (как несколько дней назад), мог развить странную дискуссию «легко ли татарину в Башкирии, а башкиру в Татарстане», выдававшую, что он вообще не в теме и не собирается в нее погружаться. Путин каждый раз дает понять, что у него на самом деле нет никакой точки зрения по этому вопросу.

Главе РБ Рустэму Хамитову промолчать в такой ситуации было нельзя и пришлось объясняться. Руководитель республики предельно осторожно заявил, что в башкирские законы будут внесены изменения, что можно понять так, что башкирский язык будет изучаться факультативно. Конечно, Рустэм Хамитов снабдил эту горькую для многих пилюлю обещаниями, что башкирский язык «изучать обязательно будут», потому что его носителей в республике более 1 миллиона человек, а число часов у учителей башкирского не изменится и потребовал от директоров школ ни в коем случае не увольнять преподавателей. Однако у общественности остались вопросы: как у тех, кто требовал обязательного изучения башкирского языка в школах, как государственного, так и у тех, кто кричал о насильственном принуждении детей к обучению неродному наречию. Но, учитывая, что башкирские законы уже много лет приводят в соответствие с федеральными, думается, что в ближайшее время шумиха утихнет, как это было много раз в последние десятилетия.

Таким образом, сегодняшний всплеск дискуссий о башкирском языке в школе не имеет под собой никакой реальной почвы. Он стоит на трех китах бессмысленности. Первый: национальные протесты, как всегда, обслуживали текущие вопросы борьбы за власть. Второй: у Путина нет ни идей, ни позиции, он «отзеркаливает» вопрос о национальных языках всегда по-разному и в любой контекстно удобной форме. Третий: местные власти старались сказать так, чтобы ничего конкретно не сказать. Мы уже вторую неделю обсуждаем то, что на самом деле не меняется вот уже лет тридцать.

Точнее, как минимум, двадцать семь. В августе 90-го меня должны были отдать по прописке в уфимскую школу № 9, а отдали в итоге в школу № 90, потому что как раз развернулась вся эта дискуссия о языках. В коридорах поликлиники, на каких-то медосмотрах, в коридорах школ. Все родители обсуждали в режиме сарафанного радио: вот, там ввели уроки башкирского с первого класса, а обязательны ли они, а вот там говорят – нет, а вот там говорят – да. Ни в самих школах, ни в РОНО ничего не могли путного пояснить. Точнее, говорили с такой же примерно степенью ясности, как сегодня власти.

Этот вопрос ни на йоту никуда не продвинулся за четверть века. Этот вопрос никуда и не продвинется. Это история, которая не имеет решения. Более того, по-моему, большинство школьников по-прежнему не вполне понимает – учат ли они башкирский. В общем, такие сны наяву. Для кого-то кошмарные, для кого-то приятные. На самом деле это такая же схоластическая тянучка, как дискуссия о том, сколько ангелов умещается на острие иглы: этот вопрос нудно и бессмысленно обсуждался несколько веков, от Фомы Аквинского до Джонатана Свифта. Так что, возможно, мы лишь в начале пути.

В школах Башкирии отменят обязательное изучение башкирского языка. Это дал понять глава республики Рустэм Хамитов. На днях он прокомментировал выступление Владимира Путина в Йошкар-Оле 20 июля, в котором президент прямо заявил, что недопустимо заставлять людей учить неродные языки. Позиция главы государства и реакция региональных властей вызвали ликование родителей и ропот националистов. Мнения сторон выяснял корреспондент «ФедералПресс».

Руководство Башкирии долго не комментировало одну из болезненных для национального региона тем. После выступления Путина на Совете по межнациональным отношениям в Марий Эл прошло больше двух недель, когда Рустэм Хамитов, наконец, выступил с пространным комментарием по вопросу изучения башкирского языка в школах.

«Министерство образования Республики Башкортостан еще раз проанализировало ситуацию с изучением родных языков в регионе и увидело, что нужно внести изменения в базисные образовательные планы восьмого и девятого классов, касающиеся обязательности изучения башкирского языка как государственного», – сказал глава Башкирии.

При этом он ссылается на необходимость «сопряжения» башкирского и российского законодательства в части образовательных стандартов.

«Соответствующие приказы будут изданы Министерством образования. Хочу сказать, что это никоим образом не изменит ситуацию в части изучения башкирского, татарского, чувашского, других родных языков», – подчеркивает Рустэм Хамитов.

Далее глава региона говорит о необходимости безусловно сохранять и развивать язык, изучать его в школах и университетах. Призывает родителей поощрять детей учить башкирский.
Однако за всей примирительной риторикой общественность считала четкий сигнал к отмене обязательного изучения башкирского языка как государственного.

Язык мой враг

Еще весной в республике с новой силой разгорелись дискуссии о необходимости обязательного изучения языка титульного народа. Поводом стали решения надзорных органов. В конце мая прокуратура выразила протест по поводу нарушения федеральных образовательных стандартов в школах региона, касающихся преподавания языков. Главе республики сделали представление.

Руководство Башкортостана молчало и тогда. Понимали, насколько деликатна тема и не хотели лишний раз будоражить общественность. В июне исполком Всемирного Курултая башкир провел заседание по проблеме изучения языков. Обсуждение получилось робким, дежурным и вылилось в решение исправлять учебные планы.

Более решительно настроенные представители национальной элиты выразили прямое несогласие с «наездом на башкирский язык».

Видимо, подобные настроения зрели и в других республиках Поволжья и дошли до ушей президента, который высказал свое категоричное «нет» на заседании в Йошкар-Оле.

«Изучать эти языки – гарантированное Конституцией право, право добровольное. Заставлять человека учить язык, который для него родным не является, так же недопустимо, как и снижать уровень и время преподавания русского. Обращаю на это особое внимание глав регионов Российской Федерации», – заявил тогда Владимир Путин.

Главы между двух огней

Не согласиться с решением президента руководители регионов не могли. Как и в Башкирии, в других национальных республиках долго решали, что сказать народу. Сокращать уроки языков в школах чревато как минимум недовольством части избирателей, включая учителей этих языков.

Политолог Аббас Галлямов считает, что Путин поставил Рустэма Хамитова в очень непростую ситуацию, заставив принимать заведомо непопулярное решение.

«Путин сказал однозначную вещь: нельзя заставлять школьников изучать неродные для них языки. Если Хамитов повторит это, родители будут в восторге, а националисты – в ярости. Хамитов, как всегда, попытался уйти от однозначности: выдал набор благообразностей, с каждой из которых в отдельности нельзя не согласиться, а в совокупности – невозможно понять», – говорит политолог.

По словам эксперта, Хамитов хочет продолжать сидеть на двух стульях одновременно, чтобы ни родители школьников на него не обижались, ни националисты.

«В итоге, конечно, он разозлит и тех, и тех. Все ждут от него решения, а он ничего решить не в состоянии, пытается по привычке отделаться разговорами», – говорит Аббас Галлямов.

Башкирский общественный деятель Азамат Галин считает, что выбора у главы Башкирии не было вовсе. Он просто должен выполнять волю федерального центра, не считаясь с мнением общественности. «Я бы не сказал, что (Хамитов) оказался меж двух огней. Общественность не представляет для него никакой угрозы. В нашей стране, как известно, вся вертикаль завязана на одного человека. И если будут в Башкирии протесты, то будут, возможно, какие-то коррективы. Мне сложно что-то прогнозировать. Поживем – увидим», – сказал Галин.

При этом он считает, что для отмены нормы об обязательном изучении башкирского языка как государственного придется менять Конституцию Башкортостана.

«У нас есть Конституция. И эта норма прописана в ней. Значит, надо будет изменить Конституцию. Значит, кто-то должен будет это инициировать», – сказал Азамат Галин.

Справедливости ради надо сказать, что многие родители, действительно, не скрывали радости по поводу решения президента и главы республики. Детям больше не будут забивать головы, и без того замороченные ЕГЭ, трудным и непонятным языком, который неизвестно когда пригодится в жизни, и пригодится ли вообще.

Для интеллигенции этот шаг стал сигналом отступления в борьбе за сохранение башкирского языка, который, по определению ООН, остается в категории уязвимых.

Рустэм Хамитов попытался смягчить удар, сказав, что теперь выпадающие уроки башкирского в школах можно проводить в виде факультатива или вечерних занятий. Ввести дополнительные (добровольные!) курсы в вузах республики. Преподавать башкирский пенсионерам в «университетах третьего возраста».

«Башкирский язык был, есть и будет. Изучение башкирского языка было, есть и будет. Объем изучения во многом зависит от решения родительского сообщества. Но в то же время мы понимаем, что здесь, в Республике Башкортостан, должны язык сохранять и оказывать все меры поддержки», – заключил глава республики.

Летом 2017 года главной темой в Башкортостане стал языковой вопрос: останется ли преподавание государственного башкирского языка в республике обязательным или нет? Напомню, прокуратура РБ опубликовала разъяснение об изучении башкирского языка в школах республики. Согласно документу, преподавание родных языков, в том числе, башкирского, вопреки согласию родителей (законных представителей) учащихся, не допускается.

Справедливости ради стоит сказать, что проблемы у башкирского языка начались с первых же попыток его введения в качестве обязательного предмета. Причина банальна, и она изначально не касалась общефедеральных трендов – обязательность преподавания башкирского попросту игнорировала региональную специфику. Предлагаю вспомнить попытки повсеместного внедрения обучения башкирскому языку.

Попытка №1. Издание в 1993 году министерством образования Башкортостана приказа №425 "Об учебных планах общеобразовательных учебных заведений РБ с 1993/1994 учебного года". Этот приказ предусматривал введение башкирского языка в качестве обязательного предмета в русскоязычных школах республики (коих было подавляющее большинство и где обучалась основная масса небашкирского населения: татар, русских, чувашей, марийцев и т.д.). Однако после протеста Татарского общественного центра и объединения "Русь" данный приказ был отозван как антиконституционный, т.к. башкирский язык не был на тот момент государственным, т.е. не имел особого статуса, позволявшего введения в отношении него особого положения.

Попытка №2. Связана с принятием в республике Башкортостан регионального закона о языках – это было в 1999 году. Башкортостан последним из всех национальных республик принял подобное языковое законодательство и, соответственно, установил государственные языки республики только в 1999 году. Причиной была внутриреспубликанская ситуация, связанная с тем, что татароязычное население, составляющее треть населения региона, требовало включения татарского языка – наряду с башкирским и русским – в число государственных языков РБ. Этому однако воспротивилась укреплявшаяся в то время башкирская этнократия. Требования по татарскому языку были отражены как в 1992 году – в решениях органов местного самоуправления западной части республики (территории компактного проживания татар), так и в 1997-м – на представительном (первом) Съезде татар Башкортостана. Тем не менее, законное право татарской части населения было проигнорировано.

В условиях Башкортостана это было использовано не сколько для усиления роли башкирского языка, сколько для реанимации политики башкиризации татарского населения

Принятие государственных языков позволяло прописать в региональных законах об образовании пункт об их обязательном изучении. В свою очередь, эта норма опиралась и на 68-ую статью Конституции РФ, утверждающую, что субъекты федерации вправе устанавливать свои государственные языки на равноправной основе с русским языком. В условиях Башкортостана это было использовано не сколько для усиления роли башкирского языка, сколько для реанимации политики башкиризации татарского населения. Сперва башкирский язык вводился в обучение в качестве государственного, затем под разного рода предлогами (схожесть языков и как следствие излишняя сложность их разграничения для учащихся) изучение татарского языка было отменено как предмет в русскоязычных школах, а татарские школы постепенно стали вообще закрывать. При этом стоит упомянуть, что данная политика, направленная на ущемление интересов татарского населения, встретила скрытый саботаж в западной (татароязычной) части республики, результатом чего явилась чистка в 2006 году глав районных отделов образования и даже отдельных "строптивых" директоров с формулировкой "за недостаточное внимание к изучению башкирского языка".

Вопрос об обязательном преподавании башкирского языка поднимался татарскими общественными объединениями в контексте проводимой властями республики политики башкиризации. То есть татарская часть населения РБ выступала против навязывания им башкирского языка – фактически вместо родного татарского. Таким образом проблема изучения башкирского как государственного изначально заключалась в том, что его идеологи сознательно игнорировали этническую ситуацию в республике и выбирали наиболее конфликтные варианты реализации поставленных планов: для них приоритетом являлось не обучение населения РБ башкирскому языку, а, прежде всего, башкиризация татар Башкортостана. Именно поэтому проблемы башкирского языка начались с самого его введения в качестве обязательного – в других же регионах подобные вопросы всплыли позднее, только в конце 2000-х годов.

ФГОС стал могильщиком национально-регионального компонента в системе образования

Никаких "родительских комитетов" против изучения башкирского языка на тот момент не было. Появились они достаточно неожиданно – только в конце нулевых, после того, как в конце 2007 года Госдума приняла федеральный закон №309 "О внесении изменений в части изменения и понятия федерального государственного образовательного стандарта". За длинной формулировкой скрывалась ликвидация национально-регионального компонента в российском образовательном стандарте. В дальнейшем на основе этого закона был создан Федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС), который по мнению гражданских активистов национальных объединений стал могильщиком национально-регионального компонента в системе образования.

Вообще, проблема ФГОС в том, что в пункте, касающемся национального компонента, имеется только предмет "родной язык". Т.е. ни истории, ни культуры субъектов РФ в нем нет. Но и здесь своя особенность: предмет "родной язык" преподается по желанию родителей и не является обязательным.

Также во ФГОС напрямую отсутствует такой предмет как "государственный язык республик РФ". Отсутствие такого предмета, по сути, диссонирует с 68-й статьей Конституции России, где прописан пункт о праве республик на принятие своих государственных языков, имеющих такое же право, что и русский язык. Зато ФГОС предлагает вариант с изучением сразу двух иностранных языков.

Возвращаясь к вопросу о преподавании башкирского языка, отметим, что после отставки Муртазы Рахимова башкирский язык хоть и остался обязательным, он стал преподаваться только как государственный – 1-2 часа в неделю (это, конечно же, не касалось башкирских школ и гимназий). Это, в частности, позволило вернуть во многие школы в качестве предмета татарский язык.

В связи с последними изменениями мы опросили несколько школ в РБ о том, получили ли они конкретные указания о новом порядке преподавания языков. Оказалось, большинство наших респондентов не в курсе о предстоящих изменениях.

Ильфир Кутдусов (учитель Байталлинской средней школы Кушнаренковского района):

– Никакой информации о каких-то новых конкретных распоряжениях я сам лично не знаю. Из разговоров со своими коллегами знаю, что они новых инструкций также не получали. Этот вопрос не поднимался на районном педсовете. Т.е. формально всё остается как прежде. Единственное, в нашем районе, насколько я знаю, башкирский язык не изучается в паре школ, которые полностью перешли на учебный план с родным русским языком – но это произошло уже несколько лет назад, именно из-за негативной реакции на политику башкиризации татар. Вообще, исходя из своего профессионального опыта (а работал я как учителем, так и директором и завучем), по татарскому языку в Башкортостане в свое время сильно ударили два фактора: повальная башкиризация образования с закрытием татарских школ, с введением башкирского языка де-факто как родного татарским школьникам и, конечно же, введение ЕГЭ. В результате родители школьников предались апатии относительно изучения родного татарского языка. А ведь совершенно понятно, что татары абсолютно не нуждаются в изучении башкирского, по крайней мере, на протяжении всего школьного курса. Одного года татарам более чем достаточно.

Что касается национального компонента в образовании, то уже давно назрела необходимость разрешить школьникам сдавать ЕГЭ на родном для них языке. Это дало бы возможность для существования в будущем национальных школ в РФ, – говорит Кутдусов.

Дано негласное распоряжение всеми правдами и неправдами собирать подписи с родителей – на согласие изучению башкирского языка

Источник в министерстве образования РБ, на условиях анонимности, сообщил, что вопрос по изучению родных языков отдан на откуп муниципальным образованиям. Напомню, что согласно нынешнему законодательству учредителями большиства общеобразовательных учреждений являются муниципалитеты. В некоторых районах это восприняли как отмашку на более широкое внедрение второго иностранного языка (чаще всего немецкого). И часы на данный предмет выискиваются как раз путем отбора их из часов, ранее отведенных на изучение государственного или родного языка. Например, подобные "эксперименты" по отбору часов, отведенных на изучение родных языков, уже опробованы не только в Уфе, но и в ряде районов: Чекмагушевском, Буздякском и др. Также несмотря на постановление прокуратуры дано негласное распоряжение всеми правдами и неправдами собирать подписи с родителей – на согласие изучению башкирского языка, поэтому из ряда уфимских школ уже пошел поток жалоб на то, что башкирский язык включен в программу без согласия самих родителей.

Вообще, в вопросе об обязательности изучения государственного языка республик есть два аспекта. Первый – это этническая ситуация в регионе: чем выше доля представителей того или иного этноса (носителей того или иного языка), тем выше вероятность того, что обязательность изучения этого языка в общеобразовательных учреждениях будет восприниматься в обществе комплементарно. Например, одно дело – обязательность изучения чеченского языка в Чечне, где чеченцы составляют 93,5% населения республики, и совершенно другое – в Башкортостане, где башкирский язык является родным для 29,5% населения.

Одно дело – обязательность изучения чеченского языка в Чечне, где чеченцы составляют 95% населения республики, и совершенно другое – в Башкортостане, где башкирский язык является родным для 29,5% населения

Второй аспект – практическая сторона вопроса или, проще говоря, насколько велика сфера применения того или иного государственного языка национальной республики. Этим во многом и определяется востребованность изучения того или иного языка (в том числе, среди неносителей языка). Несмотря на то, что при Муртазе Рахимове языковой закон работал в полной мере, сама башкирская интеллигенция оказалась не готова к своей высокой миссии сохранения башкирского языка и культуры. Поэтому весьма симптоматично, что даже на мероприятиях, проводимых башкирскими организациями, и даже в среде общения самих башкирских общественников башкирский язык играет второстепенную роль.

Что касается общественного консенсуса внутри республики по поводу положения башкирского языка, то за ним тянется негативный шлейф, отпечаток еще со времен первого президента Башкортостана Муртазы Рахимова , четко ассоциируемый с авторитарными методами управления республики, сопровождавшимися не только целым рядом перегибов в национальной политике, но и банальными политическими репрессиями. И что особенно усугубляет ситуацию – башкирские общественники в отстаивании положения башкирского языка апеллируют к эпохе Рахимова, приводя его в качестве безусловного примера для подражания, что, конечно, ничего кроме раздражения у 71% небашкирского населения республики вызвать не может.

6 марта 2018, 07:53

Кузнице национальных кадров - Башкирской республиканской гимназии-интернату № 1 им. Рами Гарипова в этом году исполняется 74 года. За годы работы она выпустила более 10 тысяч выпускников, многие из которых занимают высокие руководящие должности в различных областях республики и страны. Фото: brgi1.org

Цель гимназии

Потребность в создании гимназии была продиктована не праздными интересами, а жизненной необходимостью сохранения башкирского народа. Вопрос подготовки национальных кадров стоял остро. Тогда в 1943 году народный комиссар образования Башкирской АСС Сахиб Зайнашев предложил секретарю Башкирского областного комитета ВКП(б) создать областную башкирскую школу с интернатом.Подписанный 25 марта 1944 года документ об учреждении интерната на 200 мест для детей коренной национальности открыл в истории башкирского народа новую страницу жизни.В первую очередь в список учеников вошли сироты, дети фронтовиков и инвалидов Великой Отечественной войны башкирской национальности. Учрежденная в годы войны единственная уфимская башкирская школа стала решением проблемы для многих детей из глубинки. До этого им не то что поступить в институты, но получить нормальное образование было особенно негде. Необходимость подготовки национальных кадров существовала раньше и существует сейчас. Сегодня этот вопрос стоит даже более остро на фоне возросших притязаний к языкам народов России.

Отмена башкирского языка

Однако недавно в гимназии произошли изменения, которые всколыхнули общественность. Причиной тому стало изменение пункта 6.7 устава БРГИ №1, который гласил: «Языком обучения в Учреждении является башкирский и русский языки. Обучение на башкирском языке осуществляется в соответствии с законодательством Республики Башкортостан. Изучение иностранных языков проводится согласно учебному плану». Сегодня руководство изменило его таким образом: «Язык, языки, образования определяются локальными нормативными актами Учреждения по реализуемым ею образовательным программам, в соответствии с законодательством Российской Федерации».В Министерстве образования документ подписали 31 февраля 2018 года. Датой, которой не существует.

В первую очередь на это отреагировали выпускники гимназии. Они предполагают, что это первый шаг к изменению статуса БРГИ и переводу ее из разряда национальной школы в обычную. Это предполагает отбор в учебное заведение детей, чьи родители выбирать башкирский язык как язык обучения не будут, соответственно национальная гимназия свой сегодняшний статус потеряет. Напомним, в сентябре прошлого года министр образования РБ Гульназ Шафикова уверила, что слухи о снятии статуса башкирской гимназии недостоверные.

Деятельность гимназии, направленная на развитие кадрового потенциала республики, очень ценна. В настоящее время работа гимназии направлена на сохранение и развитие потенциала учеников и учителей,- рассказала в однои из интервью Гульназ Шафикова.

Копия устава о пункте 6.7.

Выпускники уверены, что инициатором реформ является директор гимназии Ляйсан Фазлетдинова. Более того, они обвиняют ее в том, что работая начальником отдела образования Учалинского района республики, она инициировала снятие статуса национальной школы с Учалинский башкирской гимназии.Без приставки «башкирская» в названии учреждение проработало около полугода, но потом под давлением общественников Фазлетдинова была вынуждена вернуть прежнее название школе.

Сейчас, как отмечают в Ассоциации выпускников БРГИ №1 им. Р.Гарипова «Беренсе», она назначена директором в гимназию в качестве ликвидатора.

На протяжении всей истории существования гимназии, несмотря на разные экономические и политические ситуации, ни один министр образования республики, ни один руководитель республики и страны ни допускали мысли, чтобы упразднить эту национальную школу. Любые действия по изменению статуса Башкирской республиканской гимназии №1 им. Р.Гарипова однозначно будут расценены не только как шаг противодействия башкирскому народу, ущемление его достоинства, но и диверсия, нацеленная на межнациональное противостояние в республике,- считает Председатель Ассоциации выпускников БРГИ №1 им. Р.Гарипова «Беренсе» Борис Гузаиров.

Нарушение кворума

Изменения в устав были внесены в конце января 2018 года. Борис Гузаиров считает, что директор, пользуясь покровительством Гульназ Шафиковой, нарушила правила кворума и буквально протолкнула свою идею.

Для изменения пункта устава количество проголосовавших было недостаточно. Для этого как минимум 2/3 всего коллектива должны были присутствовать.Примерно из 140 педагогов были около 30 человек. При решении вопроса директора не было,- сообщила одна из учителей гимназии. - Теперь родной язык только с разрешения родителей. Главное наше опасение то, что если они откажутся, мы ничего не сможем сделать, потеряем статус.

Если правила голосования были нарушены, почему директор позволила себе подписать документ? Сама Ляйсан Фазлетдинова рассказала, что на педсовете председателем была не она, а член профсоюзного комитета и за изменение устава проголосовали более 70% присутствующих. А касаемо локальных актов уточнила, что это формальность, которую требует Обрнадзор. Они лишь привели в порядок устав в соответствии с федеральным законом, и это никак не отразится на образовательной системе БРГИ №1, в частности в изучении башкирского языка. Ляйсан Фазлетдинова призналась, что из-за пристального внимания со стороны общественности, родителей и контролирующих органов, у нее не остается времени на работу с учениками и коллективом.

Сегодня все предметы в гимназии преподаются только на русском языке. А изучение башкирского языка возможно на основании заявления родителей и при создании необходимого числа соответствующих классов. Более того, в уставе прописано, что его преподавание не должно осуществляться в ущерб изучению русского языка. При этом БРГИ №3 (в городе Кумертау – прим.ред.) , Башкирской гимназии-интернате №2 им А.-З.Валиди Ишимбайского района и Уфимской городской башкирской гимназии №20 им. Ф.Х.Мустафиной реформы не коснулись. Обучение там до сих пор осуществляется на русском и башкирском языках. Что в принципе естественно, учитывая статью 1 Конституции Республики Башкортостан (Государственными языками Республики Башкортостан являются башкирский и русский языки – прим.ред).

Мы этот пункт взяли один в один как написано в статье 283 федерального закона об образовании РФ. Сейчас выбор языка регулируется нормативными актами организации, то есть нами. Есть форма, есть содержание: содержание осталось, а форма поменялась с требованием законодательства. Мы не из чего секретов не делаем. У нас все прозрачно,- прокомментировала ситуацию директор гимназии Ляйсан Фазлетдинова. - Это не означает, что упраздняется изучение родных языков. Объем часов башкирского языка не потерян. Башкирский язык наш бренд. И основная цель нашей гимназии сохранить язык в его колорите, многообразии и не расплескать то, что было до нас в плане сохранения башкирского языка.

Причина в директоре?

Однако общественность не верит в искренность директора. Ее действия расценивают, как попытку срезать национальное образование на самом корню. Мы направили сразу несколько запросов в Минобразования РБ, чтобы прояснить ситуацию. Но там соблюдать требования закона о СМИ, видимо, не хотят - ответов на запросы не последовало до сих пор.

Сейчас Ассоциация выпускников БРГИ №1 им. Р. Гарипова «Беренсе» готовит обращение в вышестоящие органы республики с просьбой не допустить изменения статуса гимназии. Они просят всех выпускников, а также других неравнодушных к судьбе башкирского народа людей подписать петицию.

Дело ведет к уничтожению гимназии, башкирского языка. Такую команду дал Раиль Асадуллин (ректор БГПУ им. М. Акмуллы, состоит в Совете Меджлиса татарских мурз РБ, которая известна своими националистическими взглядами – прим.ред.). Ни заместитель премьер-министра Правительства РБ Салават Сагитов, ни министр образования Гульназ Шафикова никаких действий не принимают,- считает экс-заместитель министра образования РБ Ильдар Иткулов.- Директору гимназии выгодно сохранить теплое место, нежели биться за язык.Сегодня потерпевшей стороной являются башкиры, которые бьются за то, чтобы их дети знали свой язык на литературном уровне, а не на бытовом. Но люди, которые нам противостоят, очень сильны. Если сломают самого сильного – БРГИ №1 – то дальше пойдет по накатанной.

В условиях отмены обязательного изучения башкирского языка со стороны вышестоящих органов было бы мудрым решением не заниматься реорганизацией башкирских школ, а наоборот, сохранять и усиливать их.

Мнения выпускников

Мы расспросили у известных выпускников БРГИ №1, что они думают по этому поводу. В первую очередь связались с заместителем министра образования РБ Гуллярией Ялчикаевой. Ее почему-то оскорбил наш звонок. Она отреагировала крайне негативно и разговаривала на повышенных тонах. Сначала кричала в трубку, что мы не имеем права ей звонить, как заместителю министра образования.

Хотя изначально мы предупредили, что хотим узнать ее точку зрения как выпускницы БРГИ №1. Потом пошли невнятные объяснения, что ей башкирский язык в жизни понадобился, но за нынешних учеников отвечать не будет. После она выдала, что устав гимназии не читала, а позвонивший журналист ей не отец и не подруга, чтобы задавать личные вопросы.

Салават Кильдин, экс-председатель Совета директоров ОАО «БСТ»:

Я не могу понять, кому в такое демократическое время мешает слово «башкирский»? Ни русскому, ни татарину эта гимназия не мешает. Зачем искусственно разрушать межнациональные отношения? Этим нужно дорожить. На нем базируется республика. На ровном месте создают напряжение. В районах закрываются школы, дети остаются без нормального образования.Сейчас, больше чем в военное время, нужны гимназии-интернаты такого уровня.Возможно, нужно создавать башкирские интернаты во всех районах. И не только башкирские. Я думаю, у всех есть право обучаться на своем родном языке. Если это не волнует ни директора школы, ни министра образования, то они не соответствуют занимаемой должности.

Фанис Исхаков, экс-руководитель ПО «Баштрансгаз»:

Сначала закрыли Серменевский башкирский детский дом, а сейчас добрались до БРГИ №1. А я еще слышал, что хотят увеличить оплату в гимназии. Тогда дети из бедных семей не смогут поступать туда. Это все ведет к ликвидации гимназии.Я не думаю, что это задумка местных властей, все идет из Москвы.Это касается не только башкир, но и всех коренных народов страны, чтобы всех унифицировать в единый русский народ. Это совершенно неприемлемая политика. Пусть народам дадут возможность сохранить родной язык и культуру. Нужна активность всех выпускников, общественников и СМИ. Мы должны взяться за проблему и не допустить этого.

Рамиль Рахматов, журналист, обозреватель газеты Bonus:

К идее удаления слова «башкирский» из формулировок устава БРГИ №1 отношусь отрицательно сразу по нескольким причинам. Первое, чтобы бы ни говорили чиновники и руководство гимназии, мы прекрасно понимаем, что за любым формальным шагом пойдет конкретное действие. Сегодня нам говорят, что это казуистика, и меняют какую-то букву в нормативных документах, но это откроет дорогу для притязания, чтобы БРГИ №1 утратила свой статус как башкирская. Этого делать нельзя, хотя бы по той причине, по которой гимназия была создана.Это одно из немногих учебных заведений, которое дает шанс одаренным детям из башкирской глубинки получить достойное образование и путевку в жизнь.А утрата его статуса приведет к тому, что для сельской молодежи социальные лифты будут утрачены. Вторую причину можно объяснить на примере Башкирской гимназии №158 им. М. Карима, где в уставе башкирский язык прописан изначально. Так получилось, что из-за системы районирования в гимназию идут дети из близлежащих районов города, которые не владеют башкирским языком. Изначально их родители подписывают согласие на изучение башкирского языка. Таких семей мало, но через некоторое время это агрессивное меньшинство сумело завязать конфликт. Они пытаются надиктовать свои правила с помощью провокаций и привлечением правоохранительных органов. Но только благодаря уставу язык и статус башкирской гимназии сохранается до сих пор. В БРГИ №1 может ситуация повториться. Утеря статуса будет обозначать больше утерю некого внутреннего символа башкир. Сейчас итак распространяется мнение, что у башкир не осталось ничего своего.

Казалось бы, вопрос о том, изучать башкирский язык в школах или нет, закрыт. После пикетов, писем и жалоб родителей Министерство образования и науки России разработало методические указания, а Генеральная прокуратура по проверила учебные планы на соответствие законам, но

В итоге на было решено, что башкирский как государственный язык республики в школах может преподаваться максимум два часа в неделю. Причем это касается не только Башкирии, но и всех субъектов страны, где есть второй государственный язык. После этого власти и правоохранительные органы отчитались, что конфликт интересов урегулирован, и все довольны. Но не тут-то было.

8 мая 2018 года в Минобразования РФ поступило от родителей и активистов сразу нескольких регионов, в том числе Башкирии. Они снова просили отменить обязательное изучение национальных языков в школах. В качестве альтернативы авторы предлагали освободить от занятий субботу и в этот день проводить уроки башкирского, татарского, бурятского или другого национального языка, но уже по желанию учеников.

Всё вернулось к тому, с чего начиналось. Родители считают, что их детей заставляют учить башкирский язык, который они изучать не хотят и, вроде как, не обязаны. То есть родителям так никто и не объяснил, кто, что и кому должен. И кстати, в школах тоже не могут дать четкого ответа на, казалось бы, простой вопрос: можно ли сделать так, чтобы один отдельно взятый ребенок не учил башкирский язык? И это неудивительно, школы получают столько указаний, рекомендаций, планов и стандартов, что в этих документах сам чёрт ногу сломит.

Башкирский язык изучается в рамках двух дисциплин: «Башкирский язык как государственный язык РБ» и «Родной язык». Со вторым все более-менее понятно, родителям предлагают на выбор несколько языков, обычно это башкирский, татарский, чувашский или дополнительный русский, и они сами выбирают, что их чадо будет изучать.

А вот с башкирским языком как с государственным начинаются сложности. Начнем с того, что учебный план делится на обязательную базисную часть и часть, формируемую участниками образовательных отношений. В теории это работает так: уроки из базисной части все школьники изучают в обязательном порядке, а из формируемой части - по желанию родителей и возможности школы.

На практике все намного сложнее. Во-первых, каждый год разрабатывается два плана - федеральный (от Минобразования России) и региональный (от Минобразования Башкортостана), естественно, они отличаются.

Во-вторых, для разных школ и классов он разный - в среднем звене какие-то уроки могут считаться обязательными, а в старших классах уже нет.

В-третьих, есть еще непонятная формулировка «региональный компонент» - то ли это третья часть в учебном плане, то ли это подпункт части, формируемой участниками образовательного процесса.

Как говорится, дело ясное, что дело темное. Так просто неподготовленному человеку с этой бюрократической системой не разобраться. Для далеких от системы образования людей в Минобре РБ опубликовали рекомендации. В документе написано, что башкирский язык как государственный может изучаться с согласия родителей, так как этот урок входит в число предметов, формируемых участниками образовательного процесса. То есть родитель подписал согласие - ребенок учит башкирский язык, не подписал - не учит. Во втором случае вместо башкирского языка ученикам предлагаются другие предметы краеведческой направленности, обеспечивающие «этнокультурные интересы обучающихся». Никакой конкретики , школы должны сами разобраться с отказниками.

Хорошо, что учебный год с грехом пополам заканчивается, а вот что будет в следующем - остается только гадать. Будем надеяться, что участники образовательного процесса, как их называют власти, сумеют договориться, и учителям дадут спокойно работать, а родителям, наконец, объяснят, обязаны ли их дети изучать башкирский язык или нет.